- А здесь у нас, голубчик, корпус для привилегированных постояльцев

Собакинс крепко вцепился пальцами в локоть крепко сбитого мужичка лет пятидесяти и тащил того к одинокому малоэтажному зданию. Его спутник озирался, безуспешно пытался высвободиться и искусственно улыбался зубами

- А вот фамилия у вас какая забавная?

Собакинс похмурел бровями и поник лысиной.

Визави поспешно расхохотался

- Ухаха, ахаха - вы, наверняка же, латыш?!

- Хуиш - беззлобно ответил смурной Собакинс и ловко столкнул зазевавшегося говоруна во внезапное подземелье. Там, при свете огарка сидели длинноволосый паренёк со счетами, мужчина в импортном свитере, пара неразличимых в темноте босых бедолаг и крайне недовольная католическая монахиня.

- Ебать копать - только и вымолвила жертва Собакинса

- Бабки есть? - спросил парнишка со счетами - Или ты опять фейк-проститутка?

- А, че? - прикидываясь валенком, ответил упавший

- Да какие у него деньги - презрительно сказала монахиня, вот у меня (воздав очи к небу, она продолжила), есть и кредитная панамера, и какой никакой телефон и…

- Да заткнитесь вы еб**ан**ые бл***ди туп**оры***лые, ненавижу утырков!!! - с невиданным апломбом, словно на подмостках Уральского ТЮЗа, выкрикнул мужчина в импортном свитере

За что сразу же был огрет садовой лопатой с профессорским усердием.

— Ну что, пролетарии? Есть ещё вопросы на тему, почему нельзя было собираться с Псом на мальчишник «за красивыми телками»? Идиоты!

Последнее было сказано так ядовито, с такой точностью, что токсичное чувство стыда залило всех присутствующих до самых глубин сердца и других органов.

Сам Профессор П досадливо сплюнул куда-то в сторону индпошива и уселся смотреть вдаль. Там ему виделся нежный, смеющийся над ними профиль.

«Лучше бы сжалились» - поникнув, бросил он улыбающейся мучительнице. «Впрочем, вы мне ещё попадётесь».

Несчастные узники подземелья, тем временем, стали стучать лопатой, собой и счётами по всем доступным поверхностям и звать на помощь - но та не шла, ведь в этот же день наверху проходила две тысячи семнадцатая конференция по высчитыванию в удавах и попугаях стоимости женской плоти.

Маньяк Собакинс, пробрался на оную в задний ряд в кожаном плаще на голое тело. Покупать он никого не планировал (тем более было не на что), но свистел в такт реву оппонентов на каждых дебатах как в последний раз - так он получал своё маленькое извращенное удовольствие.

- Patria o muerte… - шептал Собакинс в исступлении, надвинув на нос кожаный широкополый берет и заходился в сексуальных конвульсиях.

На Чёрном наступал вечер.